– Его Имперское Величество только что отправился в опочивальню. Вы уверены, что ваше дело стоит того, чтобы беспокоить его в столь поздний час? – Главный камердинер смотрел на визитеров с лёгким недоумением, благоразумно заменив им сугубое недовольство настойчивым требованием доложить его Величеству просьбу о немедленной аудиенции. А между тем в королевскую спальню уже препроводили одну из наложниц и, что бы не поведали его Величеству в последствии его верные слуги, а огребать первый взрыв императорского гнева в тот момент, когда его оторвут от весьма увлекательного занятия, придется камердинеру.
– Передайте ему: из Высокой башни доложили о чужаках.
– Что-о-о?!
– Передайте его Величеству, что к нам приближается чужой корабль. Пусть он решит, стоит ли новость его беспокойства.
Десятью минутами позже граф Винсент, советник по особым изысканиям, уже стоял перед троном Севера в Ледяном Чертоге. Последние двадцать лет он занимал этот пост и пережил двух императоров, но каждый раз при входе в этот просторный, ослепительно белый, сверкающий зеркалами зал, чувствовал неприятный холодок где-то между лопаток. Особенно, когда вступал на отполированный круг из белого сверкающего камня, где следовало стоять всем, с кем изволил говорить император.
Именно на этом самом месте стоял его предшественник, когда дед нынешнего императора решил, что больше не нуждается в его услугах. Император повернул вот тот огромный сверкающий алмаз, вделанный в правый подлокотник трона, на котором и сейчас лежит рука его внука. И под ногами его провинившегося слуги разверзлась бездна… С тех пор графу доводилось ещё несколько раз видеть то, как император применял этот способ, чтобы сообщить подданным о своем крайнем ими недовольстве, но почему-то помнил – до самых мельчайших подробностей – только тот, первый.
– Слушаю вас граф, рассказывайте, – мальчишка лет семнадцати, сидевший на троне, был, как всегда холоден, невозмутим и безукоризненно вежлив.
Как, впрочем, всегда были его дед и отец. Он и внешне казался их полной копией. Во всём, вплоть до мелочей. Если бы не юный возраст, можно было бы подумать, что это один и тот же человек. Но императоров именно так и подбирали из множества возможных претендентов. Вот и у Малфика Руфуса Севера Третьего, несмотря на молодость, уже родились два вероятных наследника. Один из них даже оставлен в живых.
– Замечен один корабль. Не очень большой. Никаких действий пока не предпринимал. Он появился в зоне наблюдения ещё позавчера, но мы не были уверены и потому просто следили за объектом. Само по себе это событие казалось настолько невероятным, что в него трудно поверить. Поэтому наблюдатели до последнего допускали ошибку и хотели убедиться наверняка. Но час назад объект начал движение и стало ясно, что ошибка исключена. Это именно корабль, более того, он направляется к нам.
– Можете предположить, куда именно?
– Очень сложно, он постоянно меняет курс. Но мы предполагаем, что к Часовому Городу.
– Они сумасшедшие? – император удивленно приподнял одну бровь, обозначив на лице лёгкое недоумение.
– Не знаю, Ваше Величество, не знаю… У нас есть предположение, что они не осознают опасность такого маневра. Если наблюдатели правы в своих предположениях... То будут обломки.
– Да, это несомненно важно. Вы понимаете, что это наши обломки? Лэрр Крейт?
– Я уже отдал распоряжение готовить поисковую экспедицию. Как только лэрр Винсент скажет, куда…– Крейт, сухой и бледный, с бесстрастным лицом, похожим на пергамент, худой и прямой, как жезл Империи шагнул на тот же самый блестящий круг смерти и встал рядом с Винсентом. Его глаза, как и голос, ничего не выражали, но Винсент знал, что Крейт тоже помнит своего предшественника. Впрочем, как и все они тут.
Зазвучал зуммер амулета связи, который Винсент против обыкновения не выключил при входе в тронный зал. Взглядом испросив разрешения императора и получив его в виде небрежного кивка, ответил и внимательно выслушал сообщение.
– Да, понял. Продолжайте наблюдение, – граф вернул амулет на место и поднял глаза на своего господина. – Ваше…
– Без формальностей, – прервал его император. – По делу.
Граф склонил голову.
– Корабль действительно направлялся к Третьему Часовому Городу. Как мы и предполагали, он уничтожен. Обломки нужно искать восточнее Синих гор. Я уверен, что южане тоже не пропустили его появление и так же будут за ними охотиться. Есть риск, что договорятся с Синими, это осложнит нам задачу. Но наблюдатели сообщили, что в последний момент от корабля отчалило меньшее судно. Оно не пострадало. Его следует искать где-то ближе к Красным горам. И мы имеем все шансы успеть туда раньше южан.
– Княжество? – слегка презрительно скривился мальчишка на троне.
– Горная часть Княжества, если быть точным, – уточнил граф. – Если они не разобьются о скалы, то окажутся в долинах.
– А долины сейчас по большей части опустели, – император на миг задумался. – Южане там не очень уверенно себя чувствуют. Имейте в виду: те, кто находится на спасательном судне, мне нужны обязательно.
– Там у нас достаточно агентов. Поиск начнем немедленно.
– Хорошо, но этого мало. Лэрр Крейт, игры с Княжеством пора заканчивать, мы ждали достаточно, а сейчас у нас появился хороший повод, чтобы перестать с ними миндальничать.
***
– Надо что-то решать Ваше Величество. В конце концов, вы действующий Император и этот вопрос ваша прерогатива. Совет ждёт, – в бесстрастном голосе Великого Инквизитора требовательно звякнули металлические нотки. Император раздраженно передернул плечами и поморщился.
– Не давите, мессир Кальянцо, это бессмысленно. Я прекрасно помню, кто я, кто вы, и что Совет ждёт.
– Рад, – Беретто Кальянцо, Великий инквизитор Южной империи позволил себе слегка скривить губы в полуулыбке. – Было бы печально, если бы вы, как и Великая Праматерь… эм… выпали из реальности. Очень не вовремя.
– Да, более чем. Я, честно говоря, в растерянности. Такое раньше случалось?
– Что именно? Прибытие корабля или приступ у вашей матушки?
– Приступ, – Император нервно дернул щекой и вздохнул. – Про корабль я в курсе, что это событие уникальное. Во всяком случае, если на уроках истории, вы мне не врали.
– Можете быть уверены. Относительно же вашей матушки… Как вы понимаете, ручаться я могу только за те годы, когда сам имел честь находиться при дворе… Ну так, нет, ничего подобного я не видел и ни о чем таком ранее от своих предшественников не слышал. И более того, полагал, что сие вообще невозможно. В принципе. Только не с Праматерью.
– Вот в том-то и дело, мессир, в том-то и дело, – император подошел к окну и задумчиво остановился, глядя на давно знакомый город так, словно рассматривал что-то совершенно новое. – Это, собственно, и причина того, почему я тяну с решением. Мы имеем два уникальных явления сразу. Причем, одно совершенно явно проистекает из другого: матушка впала в неконтролируемую истерику сразу по получению известия о появлении корабля. Именно в истерику, давайте уж будем называть вещи своими именами, хотя бы, когда нас никто не слышит. А о корабле и том, с чем мы там рискуем столкнуться, доподлинно что-то знать может только она. У всех нас, уж извините, есть только записи и легенды. И именно она сейчас невменяема. Более того, она обезумела! Мессир, при всех наших хваленых щитах, даже я еле унес от неё ноги. ОНА! Великая Праматерь бьётся в падучей и чуть не прибила меня и командира своей охраны, когда он пытался помочь мне.
Великий Инквизитор тихо присвистнул.
– И я не могу понять, что с ней…
– Она боится, Ваше Величество, – тихий мелодичный голос прозвучал как будто ниоткуда, а его обладатель возник в комнате беззвучно, как призрак. Но ни император, ни Кальянцо не слишком удивились: они прекрасно знали о потайной двери за шкафом в углу, которой третий их собеседник и воспользовался. Кальянцо только поморщился:
– Что за манера подкрадываться, Треллис?
– Я эльх, мессир. Это часть нашей природы, – слегка усмехнулся вошедший юноша в короткой тунике, почти не скрывающей его покрытые золотой мерцающей татуировкой ноги.
Впрочем, не только ноги, причудливый узор струился золотом по всей правой стороне тела, достигая лица и делая его ассиметричным, от чего оно приобретало несколько неестественное, даже пугающее выражение. Зато вторая половина была ангельски прекрасна. Эффект усиливали ещё и разные глаза: совершенно темный, жутковатый без зрачка правый на татуированной стороне, и пронзительно-фиолетовый с искорками левый. Образ дополняли спадающие почти до лопаток белые волосы, схваченные на голове золотым обручем густо усеянным драгоценными камнями.
– Привыкнуть бы ещё к этой вашей природе… Так ты сумел к ней войти? – удивленно приподнял брови император.
– Пришлось, – склонил голову эльх. – Из храма велели дать её Предсветлости питье и постараться успокоить… Не скажу, что это было легко. Майрана… Её Предсветлость, смилостивилась над своим бедным слугой, позволила говорить с собой и даже потом допустила к себе Великого жреца. Он и послал меня к вам сказать это: императрица не больна и не безумна, она в ужасе…
– Бессмертная Праматерь, которая лично рубила головы врагам во времена имперских войн? – нахмурился император.
– И чего именно она боится? – вступил в разговор Великий Инквизитор, благоразумно удержавшийся от того, чтобы напомнить императору, что головы врагам Империи Предсветлая Праматерь рубила далеко не в бою.
– Я не очень понял... – эльх невольно передернул плечами. – Похоже, она во власти видения. Это что-то ужасное. Она называла это сосудом вечной смерти. Всё что в нем остается от живого существа, это мозг и нервы, плавающие в растворе, но живые и осознающие себя. И оно может существовать в таком виде вечно… Похоже на сказку про проклятие богов.
– Императрица? С чего бы? – удивленно вскинул брови император. – Уж кто-кто, а она точно не верит в сказки.
– Это потому что Майрана сама творила многие из них, – пожал плечами Треллис. – Я... тоже кое-что видел. И вполне допускаю, что некоторые сказки, особенно страшные, могут оказаться былью. Почему бы и не эта? Но всё же сдается мне, что это лишь один из её кошмаров. Но пугает её не ужас, который может произойти в будущем, а то, что уже происходит. Здесь и сейчас. И мы в замешательстве.
– И как это связано с прибытием корабля? – нахмурился инквизитор. – Ведь он ещё не здесь, и с высокой долей вероятности просто будет уничтожен Городом...
– Не знаю. – вздохнул эльх. – Но связь, безусловно, есть. В совпадения я не верю, думаю, вы тоже. Но пугает её не сам корабль и не что-то в нём – её пугает что-то в ней самой. Несколько раз она прокричала про ту цену, которую приходится платить с процентами. И про то, что даже смерть ей не доступна... её словно что-то грызет изнутри. И сопротивляться этому нечто она не в силах... Великий жрец убедил её выпить сонный настой. Майрана проспит теперь до следующего утра и… – эльх замялся. – Он надеется, что это поможет.
– А если нет? – нахмурился Инквизитор
– Тогда… Не знаю. Для всех нас это будет очень печально, – Треллис склонил голову.
Великий Инквизитор пожевал губами, но ничего не сказал. Печаль эльха он прекрасно понимал: если Императрица не придет в себя, то жизнь Треллиса закончится быстро и очень неприятно. И не только его, а всех его сородичей. Впрочем, на всех остальных обитателей империи печали тоже будет предостаточно. Кальянцо решительно повернулся к Императору.
–Ваше Императорское величество, решение должно быть принято! – проговорил он веско. – Ждать до завтрашнего утра мы не можем.
– Что ж, мессир, вы правы, – Император решительно кивнул и выпрямился. – Надеюсь, мы не совершаем фатальной ошибки. Отправляйте экспедицию к обломкам, как только станет ясно, где их искать. Нам крайне необходимо узнать, кто это. Но надо предпринять все необходимые меры предосторожности, вплоть до того, что может статься, что экспедицию на обратном пути придется уничтожить…
***
Бдение у Дальнего Алтаря бога Аука считалось делом весьма почетным. Не таким, как стояние у вымпела возле Высокого Шпиля, конечно, туда младших послушников вообще не допускали, но зато не в пример более лёгким. Вообще попасть на этот пост было удачей – сутки до и еще сутки после давали на отоспаться, и не привлекали к тяжелым работам по хозяйству, а на самом Бдении ничего делать и вовсе не надо. Самым сложным было не задремать и не проспать внезапного появления Старшего наставника храма, славящегося своим умением ходить неслышно, как дух. Старший был стар и страдал от кучи разнообразных болячек, свойственных его возрасту, а потому обладал скверным характером, редким злопамятством и удивительно могучим словарным запасом. Но главное, маясь от бессонницы, он имел обыкновение среди ночи внезапно появляться на посту с проверкой, так что младшие, которых ставили на Бдение, если и отваживались прикорнуть в полглаза, то только по очереди.
Байди, чья очередь сидеть на шухере напротив входа и караулить наставника только началась, сдерживая зевоту, добросовестно пялился на дверь и прислушивался. Чтобы не заснуть, он взбадривал себя опасными размышлениями, за которые, стань они кому-то из старших жрецов известны, можно было и под розги попасть. Ересь и сомнения в величии божественного предназначения среди младших послушников изживали безжалостно, жёстко приучая к безусловной вере и послушанию.
Но Байди был уже не испуганным сопливым пятилеткой, которого только что привели в храм и бросили в общие ясли, чтобы безоговорочно верить во всё, что говорят старшие. В свои тринадцать с половиной лет он кое-что в этой жизни уже понимал. В частности то, что с послушанием и слепой верой в храме не всё так просто.
Например, что послушные и не рассуждающие мальчики хоть и имеют больше шансов избежать розог и других наказаний, пользуются покровительством жрецов, но совершенно не интересны наставникам. Жрецы потихоньку разбирают таких послушных и правильных себе в услужение, отделяя их от прочих и освобождая от занятий и тяжёлой работы послушников. Эти служки устраиваются при часовнях, а если повезет, то и при больших церквях, и далее сами становятся жрецами. Некоторые и Высшими.
Но вот путь к знаниям богов в тайные пределы храма Аука им заказан. К ним допущены только наставники. А стать наставником, не задавая опасных вопросов, не получится, Байди это давно усвоил. Он совсем не хотел стать служкой, а потом и преемником какого-нибудь жреца и очень хотел узнать ответы на свои вопросы. Те вопросы, которые задавать пока что было не безопасно, но хотелось – жутко…
Вот хотя бы взять это самое Бдение. Зачем оно? Байди не мог понять во всем этом ничего, но прежде всего его занимали две вещи. Во-первых, прочему этот алтарь называли Дальним, он был всего двумя пролетами ниже главного алтаря под Высоким Шпилем. Байди знал алтари и подальше. Во-вторых, почему дежурство у алтаря, который, по преданию, не отзывался уже более чем семьсот лет, считалось столь почётным и вообще – какой смысл тут сидеть и слушать?
Да, эта каменюка не молчала, доносившееся из него легкое потрескивание, похрюкивание, а иногда и вовсе какое-то заунывное посвистывание доказывали, что алтарь жив и исправно что-то где-то слушает. Младшие шептались, что Наставники скрывают ото всех Главную Тайну, что именно этот алтарь в самом деле и есть самый что ни на есть Главный, что если боги решат вернуться, то именно те, кто дежурят здесь, у Дальнего, услышат их первыми, и не кто-нибудь, а самые младшие, кому повезёт оказаться в тот день на дежурстве, станут Избранными. Вот поэтому-то бдеть здесь столь почетно и ответственно.
Байди относился к этим слухам с некоторым скепсисом. И справедливо полагал, что раз уж Боги не возвращались семьсот с лишним лет, то к сегодняшней, совершенно не круглой и не выдающейся дате, они точно не вернутся, так что можно и не слишком волноваться.
Рассуждая таким образом, он краем глаза ещё и наблюдал за мельканием цифр на больших алтарных часах, отсчитывая, сколько ему осталось скучать до возможности поспать на дежурстве. Глаза так и косились в ту сторону, но мальчик старался не слишком часто позволять себе смотреть на часы, ведь всем известно, что если забыть про время, то оно проходит быстрее…
Но поспать ему так и не удалось. Минут за пятнадцать до его очереди прикорнуть, над алтарем прямо из воздуха неожиданно возникла и набухла синяя звёздочка. Байди протёр глаза и сильно ущипнул себя за ногу, всерьёз опасаясь, что он все-таки заснул. Не помогло. Звёздочка не исчезала, а алтарь захрипел, чихнул и вдруг заголосил на всю алтарную:
– Говорит корвет “Надёжный”! На связи капитан Мартин Грейвинд. Третий космопорт, ответьте!
Тарки и Вирки, привычно дремавшие на полу возле алтаря, подскочили, как будто их подкинули и испуганно заморгали, прогоняя из глаз остатки сна. Не вполне проснувшись и ещё не отдавая себе отчета, что именно их разбудило, они среагировали на побудку на хорошо вбитых инстинктах: застыли по стойке смирно, поедая глазами входную дверь, из которой вот-вот, по их представлениям и должен был появиться главный шухер.
– Третий космопорт, слышу вас неуверенно, прошу повторить, приём! – рявкнула звёздочка над алтарём у них за спинами, и мальчишки от неожиданности снова подпрыгнули, разворачиваясь к источнику звука.
– Они что, возвращаются? – не веря то ли глазам, то ли ушам спросил конопатый Вирки, растерянно переведя взгляд с алтаря на Байди, как старшего на посту и главного свидетеля происходящего.
– Кто они? – почти прошептал Тарки, видимо, боясь поверить в случившееся.
– Понял вас космо… три… Не могу от… посад… Дай… пеленг… коридор, при... – надсадно прохрипел алтарь.
– Боги. Это боги, – прошептал потрясенный не меньше своих приятелей Байди, а мелкий Виркас, не спрашивая разрешения, опрометью кинулся в угол алтарного покоя и повис на свисающем сквозь дыру в потолке толстенном канате.
– Бум… – сонно отозвался где-то вверху храмовый колокол. Байди переглянулся с Тарки и они молча кинулись на помощь мелкому. Когда все трое мальчишек повисли на канате и дружно потянули его вниз, колокол отозвался уже уверенней. – Бу-буммм… Бу-у-уммм… – Загудело над их головами.
– Какого лещака вы тут творите?! Да я вас сейчас за уши подвешу, недоумки! – истерично завопил ввалившийся в алтарную Старший наставник.
– Бу-у-у-м-м-м!!! – Объяснил наставнику колокол суть происходящего.
«Быстро он», – мелькнуло у Байди. – «Точно за дверью стоял».
– Докладывает старший по смене послушник Байдар, – начал было мальчишка, отцепляясь от каната и пытаясь встать по стойке смирно, но осёкся.
– Не полу… – Отрывисто гавкнул алтарь. – Пир… няет команды… Вынужден следо … ним курсом…
Старший на миг застыл, а затем среагировал:
– Стать рядом! Ритуал пробуждения Дальнего Алтаря!
И трое младших послушников, во главе со своим наставником возложили ладони на гладкую, блестящую чёрным полированным обсидианом поверхность алтаря, перебирая на нём заученными движениями руны и затянули речитатив.
– О Великий Хранитель Слова! – запел Старший.
– Воистину! – запинаясь от волнения в четырёх слогах подхватили юные послушники.
– О Великий Доноситель, Поноситель и Обзыватель! – пел наставник.
– И Хулитель, и Обругатель! – мальчишки сосредоточились на ритуале, стараясь не исковеркать ни одного слова, не пропустить и не перепутать порядок движений кистей по символам, вспыхивающим на обсидиановой поверхности Дальнего.
– Услышь нас безухих, безруких, безъязычных!
– Не говорящих, но лопотных! – тут юные послушники вздрогнули от хора голосов остальных служителей, внезапно подхвативших их моление. Они и не заметили, как те заполнили круглый алтарный покой и сейчас стояли у стен с лицами то ли восторженными, то ли обалдевшими ничуть не меньше, чем у трёх мальчишек.
А те, внезапно для себя оказавшиеся в центре всеобщего внимания и ободренные такой подмогой, вдохновенно продолжили тянуть слова ритуала.
– Даруй безмозглым, непутевым, беспомощным Слух и Слово!
– И говорить и слышать и речь разуметь!
– Во имя Аука Всезнающего, Всеслышащего, – протянул Наставник и резко припечатал. – Аминь!
– Пост дальней связи три-семь-шестнадцать активирован, – ангельским голосом отозвался алтарь, а затем взорвался чужой речью.
– … не выполняет. Я не могу изменить курс! – прокричал из алтаря куда более чёткий голос капитана Мартина.
– Мир Жемчужина Реки закрыт на карантин. Посадка в любой космопорт Часового пояса строжайше запрещена под угрозой уничтожения корабля. В случае аварийной ситуации вы можете приземлиться в любой точке поверхности планеты, но не можете взлетать под угрозой уничтожения корабля, – ровно и спокойно ответил капитану другой, совершенно лишенный всякого выражения голос. – Рекомендуется посадка в районе Красных или Синих гор или на Большом острове к северу от Красного хребта. Не рекомендуется посадка на другие материки.
Зато у капитана корабля выражения хватало:
– Говорит капитан Грейвинд! Я тебе в пятый раз повторяю, тупая скотина, я не могу изменить курс! Корабль потерял управление. Дай мне сесть, и я тут же свалю с твоего долбанного города!
– Мир Жемчужина Реки закрыт на карантин, – невозмутимо повторил голос. – Посадка…
Старший Наставник сделал повелительный жест и все, находящиеся в зале послушно отступили от алтаря к стенам. Старик положил руку на сверкающий синим символ и произнес:
– Капитан Грейвинд, на связи оператор поста дальней космической связи Моравис Предслышащий. Как слышите, прием!
– Слышу вас хорошо, Моравис. Рад слышать хоть кого-то живого. Что за хрень у вас творится?
– Слушайте внимательно, капитан. Наш мир под карантином. Под жёстким карантином. Это означает, что вы можете сесть, но не сможете взлететь. Вы так же не можете приблизиться к Часовому Поясу. Это понятно? Прием.
– Потому что там Река?
– Именно так, капитан. Любой выход за пределы нашего мира под запретом, и тем более Река. Насколько я понял, вы потеряли контроль над кораблём. Если вы не можете изменить курс, покиньте корабль. Для Города вы цель, и город вас отработает, как только это станет безопасным для наземных поселений. Людей там нет, ваши объяснения не услышат. Немедленно покиньте корабль. Если нет резервного посадочного модуля, используйте индивидуальные капсулы. Если и этого нет… Простите, мне очень жаль, но помочь вам я не смогу. Корабль вы не спасёте в любом случае. Если есть возможность выбирать место посадки, приземляйтесь к востоку от Синего хребта. Можно к востоку от Красного, но нежелательно. Ни в коем случае не на остров и не на юго-запад материка. Связь на поверхности планеты скорей всего не будет работать. Вас будут искать. Как поняли, капитан? Приём.
– Понял хорошо… Спасибо, оператор Моравис. Курт, что с Робиком? – последняя фраза прозвучала глухо и предназначалась явно кому-то на корабле.
– Шаттл отстрелился и идёт на посадку в закрытую долину, ну там, где горы красного цвета. Связи с шаттлом больше нет, – включился в разговор еще один голос.
– Хорошо. Начинаем эваку…– и всё потонуло в треске, шорохе и отголоске далёкого грохота.
Наставник и присутствующие в алтарном покое жрецы и послушники потрясенно замерли, почтительно вслушиваясь в обычный шорох Алтаря. Но так больше ничего и не услышали.
Наконец Старший наставник устало провел ладонью по лицу и оглядел собравшихся. Те тоже зашевелились, только сейчас обнаружив, что они не смели даже сменить позу, в которой их застал Глас божий. Тот, ради которого они много лет несли Бдения, и в который безусловно верили, но совершенно не ожидали когда-либо услышать наяву…
– Идите, – наконец произнес Старший. – Всем дежурить у алтарей. Сегодня ночь Великого Бдения. Слушайте связь. Вызовите Синих. Готовьте экспедицию. Я сам возглавлю паломников к Красным горам…
– Синие редко отвечают на наш зов, Старший, – заметил один из жрецов.
– Вызывайте, пока не ответят, – кивнул тот и обернулся к все еще стоящим у Алтаря трем молодым послушникам.
– Что ж, наверное, это ваша судьба. Идёмте за мной, дети мои…
– А Пост… – Заикнулся было Байди.
– О нем позаботятся. Теперь ваш пост в другом месте. Сюда вы больше не вернётесь, – усмехнулся старший, и у Байди почему-то пошли по спине мурашки, стало трудно дышать.
Он оглянулся на своих приятелей и увидел, что и у них лица вытянутые и испуганные. Но спрашивать что-то ещё никто из них не осмелился и мальчишки послушно отправились следом за стариком…